Была в одной деревне старая усадьба, а у старика, владельца ее, было два сына, да таких умных, что и вполовину было бы хорошо. Они собирались посвататься к королевне; это было можно, - она сама объявила, что выберет себе в мужья человека, который лучше всех сумеет постоять за себя в разговоре.
Оба брата готовились к испытанию целую неделю, - больше времени у них не было, да и того было довольно: знания у них ведь имелись, а это важнее всего. Один знал наизусть весь латинский словарь и местную газету за три года - одинаково хорошо мог пересказывать и с начала и с конца. Другой основательно изучил все цеховые правила и все, что должен знать цеховой старшина; значит, ему ничего не стоило рассуждать и о государственных делах, - думал он. Кроме того, он умел вышивать подтяжки, - вот какой был искусник!

- Уж я-то добуду королевскую дочь! - говорили и тот и другой.

И вот отец дал каждому по прекрасному коню: тому, что знал наизусть словарь и газеты, вороного, а тому, что обладал государственным умом и вышивал подтяжки, белого. Затем братья смазали себе уголки рта рыбьим жиром, чтобы рот быстрее и легче открывался, и собрались в путь. Все слуги высыпали на двор поглядеть, как молодые господа сядут на лошадей. Вдруг является третий брат, - всего-то их было трое, да третьего никто и не считал: далеко ему было до своих ученых братьев, и звали его попросту Ганс Чурбан.

- Куда это вы так разрядились? - спросил он.

- Едем ко двору "выговорить" себе королевну! Ты не слыхал разве, о чем барабанили по всей стране?

И ему рассказали, в чем дело.

- Эге! Так и я с вами! - сказал Ганс Чурбан.

Но братья только засмеялись и уехали.

- Отец, дай мне коня! - закричал Ганс Чурбан. - Меня страсть забрала охота жениться! Возьмет королевна меня - ладно, а не возьмет - я сам ее возьму!

- Пустомеля! - сказал отец. - Не дам я тебе коня. Ты и говорить-то не умеешь! Вот братья твои - те молодцы!

- Коли не даешь коня, я возьму козла! Он мой собственный и отлично довезет меня! - И Ганс Чурбан уселся на козла верхом, всадил ему в бока пятки и пустился вдоль по дороге. Эх ты, ну как понесся!

- Знай наших! - закричал он и запел во все горло.

А братья ехали себе потихоньку, молча; им надо было хорошенько обдумать все красные словца, которые они собирались подпустить в разговоре с королевной, - тут ведь надо было держать ухо востро.

- Го-го! - закричал Ганс Чурбан. - Вот и я! Гляньте-ка, что я нашел на дороге!

И он показал дохлую ворону.

- Чурбан! - сказали те.- Куда ты ее тащишь?

- В подарок королевне!

- Вот, вот! - сказали они, расхохотались и уехали вперед.

- Го-го! Вот и я! Гляньте-ка, что я еще нашел! Такие штуки не каждый день валяются на дороге! Братья опять обернулись посмотреть.

- Чурбан! - сказали они. - Ведь это старый деревянный башмак, да еще без верха! И его ты тоже подаришь королевне?

- И его подарю! - ответил Ганс Чурбан.

Братья засмеялись и уехали от него вперед.

- Го-го! Вот и я! - опять закричал Ганс Чурбан. - Нет, чем дальше, тем больше! Го-го!

- Ну-ка, что ты там еще нашел? - спросили братья.

- А, нет, не скажу! Вот обрадуется-то королевна!

- Тьфу! - плюнули братья. - Да ведь это грязь из канавы!

- И еще какая! - ответил Ганс Чурбан. - Первейший сор, в руках не удержишь, так и течет!

И он набил себе грязью полный карман.

А братья пустились от него вскачь и опередили его на целый час. У городских ворот они запаслись, как и все женихи, очередными билетами и стали в ряд. В каждом ряду было по шести человек, и ставили их так близко друг к другу, что им и шевельнуться было нельзя. И хорошо, что так, не то они распороли бы друг другу спины за то только, что один стоял впереди другого.

Все остальные жители страны собрались около дворца. Многие заглядывали в самые окна, - любопытно было посмотреть, как королевна принимает женихов. Женихи входили в залу один за другим, и как кто войдет, так язык у него сейчас и отнимется!

- Не годится! - говорила королевна. - Вон его!

Вошел старший брат, тот, что знал наизусть весь словарь. Но, постояв в рядах, он позабыл решительно все, а тут еще полы скрипят, потолок зеркальный, так что видишь самого себя вверх ногами, у каждого окна по три писца, да еще один советник, и все записывают каждое слово разговора, чтобы тиснуть сейчас же в газету да продавать на углу по два скиллинга, - просто ужас. К тому же печку так натопили, что она раскалилась докрасна.

- Какая жара здесь! - сказал наконец жених.

- Да, отцу сегодня вздумалось жарить петушков! - сказала королевна.

Жених и рот разинул, такого разговора он не ожидал и не нашелся, что ответить, а ответить-то ему хотелось как-нибудь позабавнее.

- Э-э! - проговорил он.

- Не годится! - сказала королевна.- Вон!

Пришлось ему убраться восвояси. За ним явился к королевне другой брат.

- Ужасно жарко здесь! - начал он.

- Да, мы жарим сегодня петушков! - ответила королевна.

- Как, что, ка..? - пробормотал он, и все писцы написали: "как, что, ка..?"

- Не годится! - сказала королевна.- Вон!

Тут явился Ганс Чурбан. Он въехал на козле прямо в залу.

- Вот так жарища! - сказал он.

- Да, я жарю петушков! - ответила королевна.

- Вот удача! - сказал Ганс Чурбан. - Так и мне можно будет зажарить мою ворону?

- Можно! - сказала королевна. - А у тебя есть в чем жарить? У меня нет ни кастрюли, ни сковородки!

- У меня найдется! - сказал Ганс Чурбан. - Вот посудинка, да еще с ручкой!

И он вытащил из кармана старый деревянный башмак и положил в него ворону.

- Да это целый обед! - сказала королевна. - Но где ж нам взять подливку?

- А у меня в кармане! - ответил Ганс Чурбан. - У меня ее столько, что девать некуда, хоть бросай! И он зачерпнул из кармана горсть грязи.

- Вот это я люблю! - сказала королевна. - Ты скор на ответы, за словом в карман не лазишь, тебя я и возьму в мужья! Но знаешь ли ты, что каждое наше слово записывается и завтра попадет в газеты? Видишь, у каждого окна стоят три писца, да еще один советник? А советник-то хуже всех - ничего не понимает!

Это все она наговорила, чтобы испугать Ганса. А писцы заржали и посадили на пол кляксы.

- Ишь, какие господа! - сказал Ганс Чурбан. - Вот я сейчас угощу его!

И он, не долго думая, выворотил карман и залепил советнику все лицо грязью.

- Вот это ловко! - сказала королевна. - Я бы этого не сумела сделать, но теперь выучусь!

Так и стал Ганс Чурбан королем, женился, надел корону и сел на трон.

Мы узнали все это из газеты, которую издает муниципальный совет, а на нее не след полагаться.